Катков Владислав Леонидович
Летом 1959 г. после окончания механико-математического факультета МГУ я был распределен на работу в почтовый ящик в г. Златоуст на Урале, а моя жена (микробиолог) получила направление в Сибирское отделение Академии наук. После долгого хождения по инстанциям я добился, в конце концов, своего перераспределения в Новосибирск в Институт математики, внутри которого в то время формировался Вычислительный центр.
Первая моя встреча с Андреем Петровичем произошла еще в Москве в Математическом институте им. Стеклова. Ко мне вышел молодой человек, не намного старше меня, в очках. Бросался в глаза его открытый лоб и какая-то внутренняя устремленность, как будто человек только что занимался трудным и интересным делом и не успел еще переключиться на житейскую рутину. После короткой беседы вопрос о моем зачислении в отдел программирования был решен положительно, и через неделю я был уже в Новосибирске.
Первая моя работа, проба пера, так сказать, состояла в создании стандартной программы вычисления гамма-функции на машине М-20. Тогда же впервые я встретился с Игорем Васильевичем Поттосиным, который мягко и благожелательно направлял меня при разработке алгоритма и отладке программы. От него же я уяснил, что "пользователь всегда прав", т.е. программа должна всегда выдавать определенный результат, даже в случае неверно за-данного аргумента функции или получения "бесконечно" большого значения результата.
С приездом в Новосибирск Андрея Петровича программистская жизнь в городке заметно оживилась. В то время я занимался задачами метеорологии и много маялся с разработкой и отладкой больших программ, которые мы писали все еще в машинных кодах М-20, выжимая максимальное быстродействие и всячески экономя оперативную память.
В это же время в отделе программирования началась разработка транслятора Альфа, и Андрей Петрович прочитал потенциальным пользователям несколько образовательных лекций по языку Альфа и методам программирования. Эти лекции Андрей Петрович прочитал с присущим ему блеском, а формализм Бэкуса-Наура для описания языка программирования произвел на меня сильное впечатление своей строгостью и общностью. Вечерами после работы я заходил к Андрею Петровичу домой (мы жили на одной лестничной площадке), задавал свои вопросы по языку, транслятору, отладке программ и т.п. и обсуждал различные способы реализации прикладных метеорологических задач. Иногда эти посиделки затягивались надолго.
В "эпоху Альфа-транслятора" (1960 – 1964 гг.) я близко познакомился с Игорем Поттосиным и Геной Кожухиным. Меня интересовали различные детали реализации алгоритмов трансляции и, конечно, поиск ошибок в моих программах или программах транслятора. Как показала дальнейшая статистика, на моих программах было обнаружено около 30 % всех ошибок транслятора и сняты или смягчены многие ограничения на его внутренние параметры: размеры таблиц, массивов, глубину стека операций, индексацию переменных и т.д.
Яркие впечатления сохранились у меня от работы над машинно-ориентированным языком Эпсилон и компилятором на машине М-220. Это было уже после окончания проекта Альфа, и разработчики находились в несколько приподнятом и расслабленном состоянии от его успеха. Гена Кожухин как-то обронил в разговоре мысль о том, что Альфа-транслятор создавался методически неверно: надо было вначале придумать и реализовать машинно-ориентированный язык (типа Эпсилон), а уж потом разрабатывать Альфа-транслятор на этом языке. Поначалу мы отнеслись к этой "ереси" скептически и привели массу доводов, что из-за такой технологии срок разработки Альфа-транслятора мог бы только растянуться…
Однако мысль о машинно-ориентированном языке засела в головах, и через некоторое время (в 1966 г.) образовалась инициативная группа в составе И.В. Поттосина, Б.А. Загацкого и М.М. Бежановой, занявшаяся созданием языка и транслятора с него. Вскоре к ним присоединились А.Ф. Рар и В.Л. Катков. Тогда же предварительные решения по языку были обсуждены и зафиксированы с участием А.П. Ершова и Г.И. Кожухина.
Вначале мы придумали название языка; тут было много забавных предложений, но остановились на варианте А.Ф. Рара – Эпсилон. Группа собиралась вместе несколько раз в неделю или по мере необходимости: обсуждались различные конструкции языка, способы их реализации в трансляторе, получающиеся коды рабочих программ и т.д. На выбор основных конструкций языка существенно повлиял опыт разработки системы Альфа. Обсуждения проходили живо и в деловой обстановке.
В начале 1967 г. И.В. Поттосиным, А.Ф. Раром и В.Л. Катковым была начата разработка Эпсилон-транслятора для машин типа М-220, в процессе которой был окончательно зафиксирован язык. На первоначальном этапе в разработке системы участвовал Б.А. Загацкий. В мае 1967 г. система была закончена и с осени 1967 г. началась ее опытная эксплуатация.
Возвращаясь назад, должен сказать, что идея Г.И. Кожухина относительно первоочередной разработки машинно-ориентированного языка оказалась правильной: язык стал простым и эффективным инструментом разработки больших программ символьной обработки, таких как аналитические выкладки на ЭВМ, создание операционных систем, текстовая обработка, решение задач АСУ и многих других. Это обстоятельство подтвердилось уже в течение 1968 – 1969 гг., когда система Эпсилон была передана для эксплуатации нескольким организациям Советского Союза.
Помнится заседание Ученого совета ВЦ, на котором А.П. Ершов выложил на стол небольшую пачку перфокарт (толщиной 4-5 см) и кратко сооб-щил, что "Вам представляется транслятор с языка Эпсилон, созданный в отделе программирования ВЦ". При слове "транслятор" все ожидали увидеть монстра, а тут лежит какой-то "эпсилон", нечто бесконечно малое. (Альфа-транслятор имел общий объем 45 тыс. машинных слов).
Довольно скоро система Эпсилон была перенесена на ЭВМ БЭСМ-6 и Минск.
В период работы в отделе программирования наибольшее влияние на мой профессиональный рост как программиста оказали, пожалуй, А.П. Ер-шов и И.В. Поттосин.
Из забавных историй вспоминается презент Андрея Петровича к моему 33-летию: он подарил бутылку армянского коньяка, на которой к трем "казенным" звездочкам были искусно пририсованы еще 30.
В Вычислительном центре вообще и отделе программирования в частности всегда было много интересных гостей. Запомнились встречи и лекции Э.В. Дейкстры, С.А.R. Хоара, Дж. Маккарти, С.С. Лаврова… Яркое впечатление оставил доклад сотрудников Института прикладной математики (Москва) о программировании движения робота (лунохода), сопровождавшийся компьютерным фильмом.
Создание Альфа-транслятора.
Самые грустные дни – похороны Г.И. Кожухина и А.П. Ершова.
Сейчас я - пенсионер, работаю в Объединенном институте проблем информатики Национальной Академии наук Белоруссии в должности главного научного сотрудника. Читаю курс лекций по информатике в Командно-инженерном институте Министерства по чрезвычайным ситуациям Белоруссии. Живу в Минске.
Раньше поддерживал близкие контакты и дружил с Игорем Васильевичем Поттосиным.
В разное время были разные мечты. В конце прошлого столетия хотелось иметь в личном распоряжении (на рабочем столе) персональный компьютер с характеристиками, не уступающими БЭСМ-6. Мечта сбылась, и такой компьютер занял прочное место у многих людей в арсенале повседневных предметов и инструментов, таких как зубная щетка, авторучка, записная книжка, деловой дневник, справочник и т.п.
Совершенно ошеломляющим для меня оказался "эффект Интернет", когда в одночасье все люди стали гораздо ближе к тебе и доступнее, появился практически неисчерпаемый источник самой разной информации, изменился образ жизни человека.
Изменилось. Каких-то 50 лет назад мы возились с машинными кодами и перфокартами, бессбойное время работы машины составляло 10 – 15 минут, и мы прилагали титанические усилия для решения тогдашних задач, имея 1 – 2 подхода к машине в сутки.
Теперь же ситуация изменилась в корне за счет использования надежных и мощных инструментов как со стороны аппаратуры, так и со стороны софтвера. Ситуация схожа с периодом, когда обезьяна встала с четверенек и постепенно превратилась в человека.