Буда Анатолий Олегович
Я, Буда Анатолий Олегович, родился 3 ноября 1948 года в Новосибирске, доктор математических наук, преподаватель кафедры Математической логики и ее приложений Факультета по математике и информатике Софийского университета имени Климента Охридского. Читаю лекции по Дискретной математике, Математической логике и Теории программных машин. В прошлом координатор проекта АЛЬФА-6 и аспирант Андрея Ершова. Защитил кандидатскую диссертацию "Отношения эквивалентности на классах схем программ" в октябре 1975 года.
Мой приход в ОП был предрешен еще в 1963 году, когда, будучи учеником 9 класса 10-й средней школы города Новосибирска, я учился программированию у Александра Нариньяни. Тогда с ним же обсуждалась моя дальнейшая судьба. Я колебался между факультетом биологии МГУ и мехматом НГУ. Логика Нариньяни и Сергея Соболева, моего родственника и известного математика, была железной и красивой: я выбрал мехмат, а остальное уже было логическим следствием. В том же 1963 году произошла моя первая встреча с А.П. на уроке в школе: живой, доброжелательный и увлеченный своим делом. В том же 1963 году я написал и пропустил на М-20 мою первую программу о нахождении НОД двух натуральных чисел. Отлаживать эту программу мне помогала Светлана Кожухина - доброе сердце и красивый ум. В 1964 году я написал свою первую программа на АЛЬФА. Называлась она "Бугель" и в ней была одна знаменательная метка: ЯЛЮБЛЮТЕБЯМАША - комплимент очаровательной Маше Легостаевой, которая не покраснев зачеркнула ША, сказав, что больше 12 символов нельзя.
В ОП я пришел в 1969 году будучи студентом четвертого курса Мехмата НГУ. Я опять колебался между кубатурными формами Сергея Соболева и какой-то магической убедительностью А.П. Решив, что ему дороже, я сделал свой выбор. Научным руководителем моей курсовой работы по исправлению семантических ошибок в программах был Геннадий Исаакович Кожухин - автор золотых правил программирования, которые я собираю по крохам всю жизнь, но которые еще не опубликовал. Одно из этих правил - в каждой программе есть хотя бы одна ошибка - я усилил утверждая, что и в каждой теореме есть хотя бы одна ошибка. Это помогает мне и сейчас относиться более критически как к творчеству моих коллег математиков, так и к собственному математическому творчеству.
Моя курсовая работа под очень деликатным руководством Кожухина переросла в дипломную "Блок декомпозиции выражений в системе автоматизации программирования Альфа-6". Научным руководителем проекта АЛЬФА-6 стал А.П., а руководителем моей дипломной работы остался Кожухин. Проект АЛЬФА-6 был успешно завершен и запущен в производственную эксплуатацию еще до моего переезда в Болгарию в 1975 году, но и затем я принимал участие в его доводке. Я действительно и АЛЬФА и ОМЕГА - так называется моя математическая структура, которая предопределила мою работу по программным машинам.
Я принимал участие в еще одном проекте ОП: в 1973 и 1974 годах был координатором проекта БЕТА - вызовом всему тогдашнему программистскому миру. Эта работа позволила мне окунуться в мифический мир тогдашнего программирования и научила меня терпимости.
С октября 1971 года по октябрь 1974 года я аспирант А.П. по теме ВАК 01.01.09 - математическая кибернетика. Над диссертацией я работал во многом совместно с Владимиром Эммануиловичем Иткиным. Он учил меня ясному и точному выражению моих математических мыслей, а я его лечил легкой атлетикой. Мы провели много ночей, работая над текстом совместных статей в кабинете рядом с кофе-клубом ОП, в котором позже сидели машинистки-секретарши. Он был мне очень близок, потому что мыслил и верил глобально и самостоятельно. Вместе с Володей мы нашли связь между разрешимостью эквивалентности двуленточных автоматов и разрешимостью логико-термальной эквивалентности стандартных схем программ, что явилось одним из основных результатов моей кандидатской диссертации.
Из гостей ОП я отметил бы Джона Маккарти - близкого друга А.П., который читал нам в универе лекции по ЛИСП 1.5. Однажды, когда мы ели с ним яичницу с беконом в кафетерии ТЦ он сказал, что не существует полиноминиального алгоритма разрешимости логико-термальной эквивалентности. Он подорвал мою веру, но я принял вызов, ответив на него лишь в 1982 году, когда мы с Витей Сабельфельдом опубликовали статью, из результата которой следовало, что такой полиномиальный алгоритм существует: не утверждайся на кумирах говорит буддистская максима.
Главным результатом ОП, а затем и ИСИ я считаю объединение и концентрацию усилий программистов и математиков Земли около действительно актуальных проблем информатики. Это случилось во многом благодаря исключительной интуиции и работоспособности А.П.
Самым веселым днем ОП я считаю банкет по случаю 20-летия отдела в Интеграле. У меня и сейчас в кабинете висит сделанная Нариньяни фотография с этого банкета, где Ершов играет на гитаре и поет, а ему подпевают Берс, Шелехов, Кожухина, Марик Трахтенброт и Бекасов.
Самым грустным и разочаровывающим нас, участников проекта БЕТА было собрание в кабинете Ершова осенью 1974 года, на котором А.П. зачитал письмо Миши Шварцмана Марчуку, в котором он критиковал проект БЕТА и его руководителя.
Теперь я математик. Но только сейчас я стал неплохим математиком и только благодаря тому, что получил хорошую программистскую закалку. Верно, что как мы пели в студенческой частушке:" Меня милый не целует и не хочет тискать: он ведь чистый математик, а я программистка!", математика предполагает особую келейность профессии, божий, как говорят, дар. Но современная дискретная математика родилась в чреве программирования. И достоин большого сожаления Иван, который не помнит родства. А я родом из ОП и родился благодаря А.П.
Моя мечта с самого раннего детства научить машину мыслить. Работа в ОП сделала эту мою мечту более реальной. Все правильно: программирование - вторая грамотность. Но я как-то осмелился возразить Андрею Петровичу, сказав, что программирование это главная грамотность, как для человека, так и для других существ. Мы учимся программировать в операционной системе Земля с самого раннего детства. И твоим первым учителем программирования является твоя мать. Мы научим машину мыслить только тогда, когда она сможет отличить добро от зла и научится забывать плохое. Но я ничего и никого забывать не хочу. А если и забуду, то вы, девчата и ребята из ОП, мне напомните. Ведь человеческий мозг, как однажды сказал А.П., это все-таки машина, но у этой машины есть специальные контуры для метафор.